thesweatercolourgreen

Поймала себя на мысли, что испытываю чувство вины перед людьми, когда со мной происходит что-то неприятное, и мне по каким-либо причинам нужно им об этом рассказать. Это проблема давняя: когда я была маленькая, мои неприятности вызывали в семье излишнее беспокойство, граничившее с раздражением, и я чувствовала себя виноватой за то, что тревожила их (до сих пор у меня что-то скулит внутри, когда я узнаю на чьем-нибудь лице признаки тревоги и раздражения: дрожащий полуоткрытый рот, беспокойные или хмурые брови и особенно мамину привычку поджимать губы, выражая недовольство). Впоследствии я, как могла, пыталась подавить в себе разного рода чувства, которые могли бы их потревожить. Если я плакала, я старалась делать это незаметно и беззвучно. Но эти слезы не приносили мне облегчения – я не могла выражать себя свободно. Я сдерживала и подавляла себя, делая вид, что все в порядке. Я прилагала слишком много усилий, чтобы выглядеть нормальной, и потому была бессильной в отношении своих неприятностей.

В конечном счете, эта схема начала действовать и в прочих отношениях, породив трудности в выражении чувств, преимущественно отрицательных. Когда я говорю о чем-то, что тревожит меня, я говорю об этом, вероятно, недостаточно ясно или вовсе не так, как требуется, будто в этот момент хочу скрыть проблему или хоть как-то немного ее сгладить (я даже смеюсь, паясничаю), из чего собеседник делает вывод, что предмет разговора для меня – совершенный пустяк, не причиняющий мне особенных неприятностей, хоть это и вовсе не так. Если мне удается немного присмирить свой шутливый тон, немного раскрыться, я не испытываю от этого облегчения, мне становится неловко, стыдно, совестно за то, что со мной что-то не так, и я либо замолкаю и решаю больше не говорить о подобном, либо снова делаю из этого пустяк. Это, впрочем, не такая уж большая проблема – собеседнику от этого ни горячо, ни холодно. А проблема собственно в том, что я не только, выходит, от него скрываю свои переживания, но главным образом от себя самой. Я неискренна с собой, неискренна с другими. Кроме того, не позволяя себе чувствовать, я теряю способность распознавать чувства, потому что то, что плохо, подавляется всеми возможными силами и становится тем, что «нормально», а это «нормально» – такая пустота.

Мне кажется, нужно плакать, если хочется плакать, рыдать во весь голос, выть, скулить, позволяя себе выплакать все, плакать так, чтобы больше не захотелось плакать. Иначе все невыплаканное, невысказанное, невыраженное вернется снова и будет возвращаться до тех пор, пока не найдет выход. Поэтому мне кажется очень важным не только научиться выражать себя, выражать вовремя и свободно, но и научиться, как говорится, «выпускать пар» и главное – не путем саморазрушения (как это обычно бывает у меня).